Моя слабость не ускользнула от Майлза.

― Эй? Перестань. Прости меня. С тобой все в порядке? ― спросил Майлз, все же прислоняя меня к кирпичной стене.

― Со мной все лучше всех.

На его лице нарисовалось ухмылка, от чего мне захотелось ударить его.

― Ты знаешь, меня еще больше заводит, когда ты пытаешься мне врать. ― Но тут же он вновь становится серьезным. ― Может нам все-таки стоит поговорить?

Я не собиралась делать этого, да и не смогла бы.

― Просто у меня месячные. Поэтому я слегка разбита и раздражена.

Майлз слегка замялся, но не стал отстраняться. Напротив, он склонился ближе, так что я очутилась в капкане его рук, а его губы оказались в опасной близости от моих. Аромат вишневой жевательной резинки всколыхнул задремавшие чувства, и внутри все сжалось.

Интересно, перед тем, как переспать с другой девкой, он тоже жевал эту жвачку?

Ощутив мягкое прикосновение его губ к своим, я закрыла глаза, и мое тело словно слилось с холодной кирпичной поверхностью, как только Майлз вторгся языком в мой рот.

Мой разум разрывало от противоречий. В один момент желание чего-то иного взяло верх, и я толкнула Майлза в грудь, не позволив поцелую стать взаимным.

― Хватит. Я верну тебе кольцо перед тем, как уехать домой.

Я вырвалась из его объятий и поспешила вниз по улице, оставив недоумевающего Майлза посреди переулка.

Пришло время вернуться домой.

― Так что у вас с этим таинственным Томми? Он уже затащил тебя в постель?

Вопрос привел меня в бешенство, но я попыталась сохранить спокойствие.

― Во-первых, его зовут Томас. ― Хотя, наверняка, близкие зовут его менее официально. ― А во-вторых, мы с ним не спим.

Хоуп фыркнула.

― Так и думала. Тогда в чем смысл всего этого? Я же прекрасно вижу, что тебе не терпится отомстить изменщику Майлзу. И нет ничего зазорного в том, чтобы отплатить ему той же монетой, сестренка.

Я неуверенно ухмыльнулась.

― Бог мой, прекрати. На самом деле, все совсем не так.

― Хайден! Вынь это из носа немедленно! ― На том конце провода повисла пауза. ― Иначе это застрянет у тебя в мозгу, и мы будем вынуждены вскрыть твою черепушку, чтобы извлечь эту штуковину. ― Хоуп сердито вздохнула, и я прикусила губу, едва сдерживаясь от одолевающего приступа смеха. ― Прекрасно, теперь мы льем слезы.

― Неудивительно. Что ему еще делать, если ты напугала его до смерти.

― Папа говорил тебе нечто подобное, когда тебе было четыре, и ты выросла просто умничкой. ― Она сделала паузу и рассмеялась. ― Ну почти.

Я откусила смачный кусок от своего сэндвича с арахисовым маслом.

― Заткнись, ― прошипела я с набитым ртом.

― Так что от тебя нужно этому парню, если он не спешит забраться к тебе в трусики? Если он в курсе о существовании Майлза, то должен понимать, что рискует упустить момент.

― Черт подери, Хоуп. ― Я закашлялась и схватилась за грудь, когда кусок попал мне не в то горло. Бросившись к холодильнику, я нарушила мной же установленное правило и залпом выпила остатки молока прямо из пакета, чтобы протолкнуть хлеб. ― Тебе повезло, что я жива.

― Не слишком ли бурная реакция?

― С тобой иначе никак.

― Я знаю, что ты меня любишь. Ладно, мне пора идти. А то Хайден все еще ревет, переживая за свою черепушку.

Улыбнувшись, я отправила пакет из-под молока в ведро.

― Знаешь, наверняка его теперь будут мучить кошмары.

― Не думаю, ― ответила Хоуп. ― Я пугала его вещами и похлеще, и он прекрасно спал. Держи меня в курсе новостей о твоем странном типе и… Майлзе тоже. Как бы я не горела желанием надрать ему задницу, мне, как и любой девчонке, в кайф слушать рассказы о том, как он пытается загладить свою вину. ― Она снова вздыхает. ― Ох уж эта твоя жизнь, Джем. Просто нечто. Не хочешь поменяться со мной на денек?

В очередной раз не сдержав смеха, я положила трубку.

Стоило мне только отойти от телефона, как снова раздался звонок.

― О да, совсем забыла сказать, что он уже получил от меня коленом по яйцам, ― выпалила я сквозь еще одолевающий меня смех, подняв трубку.

В ответ последовала тишина.

― Эй? ― Я бросила взгляд на дисплей, только осознав, что звонит неизвестный абонент, а вовсе не моя сестра, которая имела привычку тут же перезванивать, вспомнив, что что-то забыла.

Проклятие.

― Джемайма?

То, как было произнесено мое имя, свидетельствовало о наличии вопросов.

― Прости, я думала, что это сестра.

Томас слегка закашлялся.

― Так, кому ты там врезала коленом по…

― Яйцам, ― подсказала я, ощущая, как столешница впивается мне в спину, когда я слишком сильно налегла на нее. ― Майлзу. Кому же еще.

― Ну да, больше некому, ― словно подтвердил он. ― И когда это случилось?

― Когда он заявил мне, что изменил, а затем добавил, что мне придется подождать, если я хочу каких-то объяснений. ― Я бросила взгляд на свой уже довольно потрепанный маникюр. ― Так что получил по заслугам.

Между нами вновь повисла тишина, и я уже было собиралась спросить, что сподвигнуло его позвонить, учитывая, что звонить ему он мне запретил. Хотя, возможно, после нашего поцелуя и совместного чая что-то и поменялось.

Томас опередил меня:

― Как бы не были интересны твои истории о жестокой расправе над бывшим, я звоню, чтобы сказать, что нам нужно встретиться кое-где.

― Звучит страшно интригующе, ― попыталась пошутить я.

― Я имел в виду парк, ― ответил он, явно посчитав мои остроты не особо уместными.

― Не обращай внимания.

― Ок.

Томас обозначил время и место и тут же положил трубку.

Я не сразу пришла в себя от столь резкого окончания, поэтому около минуты просто смотрела на дисплей телефона. Затем доела свой сэндвич и на скорую руку привела себя в порядок.

Лу-Лу настолько крепко обняла мои колени, словно мы не виделись целую вечность, а не какие-то несколько недель. Я тут же ответила на ее объятия, упиваясь пробуждающим ароматом корицы, гуляющим в ее волосах. Затем наблюдала за тем, как девчушка помчалась к качелям, где ее ждал какой-то мальчишка. Его мама расположилась на скамейке на другой стороне парковой аллеи и читала книгу.

Я присела рядом с Томасом, и он сразу отметил, что я все же оставила небольшое расстояние между нами.

― Как проходит лето? Как удается совмещать работу и Лу-Лу?

Он не отрывал взгляда от моих ног, которые я скрестила, испытывая некоторую неловкость. Затем Томас слегка раздраженно постучал пальцами по своим коленям и посмотрел на дочь.

― Прекрасно удается. Она привыкла к тому, что, если я занят, значит так надо.

― Ясненько, но если тебе все-таки понадобится помощь, я готова брать ее к себе на несколько дней в неделю. ― Я убрала прядь волос, упавшую на лицо. ― Правда, я планирую ненадолго съездить к отцу, но в принципе Гленнинг совсем не далеко.

― Я в курсе.

Вновь почувствовав себя немного глупо, я замотала головой.

― Ну да, конечно.

Я поймала себя на мысли, что Томас так и не рассказал мне, в какой части города обитает он сам. Даже тогда, за чаем, он говорил лишь о Лу-Лу, а по большей части просто слушал меня и мои рассказы о детстве в Гленнинге. И я собиралась спросить у него.

― У меня есть кому помочь с этим, но спасибо за предложение, ― внезапно сказал Томас, не дав мне шанса удовлетворить любопытство.

Что-то в его тоне настораживало, и я посмотрела на него. Внимательнее, чем раньше. Томас явно был напряжен и гораздо более холоден, чем когда-либо.

― Тебя что-то тревожит?

Никакого ответа. Казалось, что он даже не дышал.

― Томас? ― настояла я.

― Мне не нравится это. Вот в чем дело, ― в конце концов, выпалил он, но куда сдержаннее, чем любой другой на его месте. Его грудь ходила ходуном, а в глазах играли искры, которые разгорались все сильнее по мере того, как он сверлил меня взглядом.